Сарвепалли Радхакришнан, протагонист глобализации

С.Л. Бурмистров

Часть 4

10. Таким образом, главное расхождение между индийской и европейской цивилизациями лежит в сфере философской антропологии. Западное мировоззрение не только разлагает общество на элементы, объединенные зачастую совершенно случайным образом (известная в XVII – XVIII вв. теория «общественного договора»), но и самого человека расчленяет на составные части, гетерогенные и соединенные воедино благодаря случайности, а не сущностной связи (имманентной им или обусловленной каким-то общим, космического масштаба, планом творения) между ними; это мировоззрение служит прекрасной идеологической почвой для национально-культурного эгоцентризма, неизбежно сопряженного с третированием всего «другого» как либо «презренного», либо «экзотического» (в том смысле, в каком понимал это слово Р. Бартв «Мифологиях»). Восточные же культуры, и в первую очередь индийская, par excellence духовны и принимают человека как высшую ценность — но лишь постольку, поскольку « tat tvam asi»; если бы человек не был воплощением Брахмана, он не имел бы никакой ценности; таким образом, окончательным, последним и высшим источником мироздания и его осью является бог. Эти — восточные — цивилизации, следовательно, теоцентричны.

11. Вместе с тем нельзя сказать, что между цивилизациями Востока и Запада — бездонная и непреодолимая пропасть. На самом деле люди во всех цивилизациях и во все периоды истории были одинаковы. Пути Запада и Востока начали расходиться только в XV веке. «Вплоть до 1500 г. между Западом и Востоком имелось значительное сходство. Но сейчас благодаря быстрому росту технологии возникло расхождение. История в эти четыре века стала европейской историей; во всем остальном мире имела место колониальная история». Европа стала доминировать во всем мире и подчинила его себе. Но так было не всегда. До начала этой роковой для Востока эпохи Восток и Запад развивались с примерно одинаковой скоростью и по одному и тому же пути. Более того, Запад, по мнению Радхакришнана, очень многими своими достижениями (если не большинством их) обязан Востоку. Восточные влияния Радхакришнан видит в учениях Пифагора, орфиков, палестинских ессеев, александрийских «терапевтов». Александрия во времена своего расцвета была городом, где пересекались, взаимодействовали и сливались самые разные религиозные и философские учения, да и в остальных крупных городских центрах Ближнего Востока ситуация была аналогичной, поэтому неудивительно, что буддийские и индуистские идеи мы находим и в христианстве, и в гностицизме (и в особенности именно в нем).

Восточные идеи стимулировали собственное интеллектуальное развитие стран Запада, что, возможно, и привело в конечном итоге к столь печальному для Азии доминированию Европы в мире. Вместе с тем в самой Азии интеллектуальное развитие, поначалу интенсивное, со временем приостановилось, а потом и прекратилось совсем, и Азия впала в умственную стагнацию, столь удобную для динамичного и агрессивного Запада. Мы видим, таким образом, что глубокая дивергенция Востока и Запада - явление случайное, изначально же человечество, по мнению Радхакришнана, едино, ибо оно сотворено богом и обладает божественной, хотя и скрытой майей, природой. Только такая изначальная человеческая общность — общность базовых психологических установок, желаний, способов реализации своих стремлений — и делает возможной глобализацию.

12. Антропологический стандарт, выработанный Западом, полагал Радхакришнан, фатальным образом ущербен. Индивидуализм и культ потребления ведут к жестокостям, несправедливости, эксплуатации, нищете, порождающих социальное напряжение и — как следствие его — войны и революции, которые не устраняют эксплуатацию вообще, а лишь заменяют одних эксплуататоров на других. Та же ущербность западного антропологического стандарта ведет и к истощению природных ресурсов и к экологическим кризисам, которые, глобализируясь, уже грозят поставить под вопрос само существование homo sapiensкак вида, а может быть, и вообще всей жизни на Земле.

13. Естественным выходом из этой ситуации Радхакришнану видится восточная культура — в первую очередь индийская. Сложившаяся в современном мире грозная и противоестественная ситуация требует от человека выработать новый этос, для которого следует найти иную, чем личный успех, ценностную основу. Единственная альтернатива безудержному эгоизму, поставившему мир на грань катастрофы, — религиозное мировоззрение, в котором ценность человека определяется не его жизненными успехами, а мерой осуществления бога в его душе. «Религия — это мужество заменить мир милы миром духа», в котором окружающая среда будет рассматриваться уже не как простой источник материальных благ, но как одно из воплощений воли божьей. Также и человек уже будет — в полном соответствии с заветами Канта — рассматриваться не как вещь среди вещей, но как нечто, обладающее независимой от его возможной полезности ценностью, то есть как субъект.
Этот антропологический стандарт, базирующийся на самоценностичеловека, много более эффективен для дальнейшего выживания человечества, ибо в нем мир воспринимается как изначально гармоничное целое, в котором каждый элемент выполняет свою роль, не стремясь стать главенствующим в системе.

В политически, экономически и религиозно разделенном мире, где homo homini lupus est, реализация этого антропологического стандарта, естественно, невозможна, но и пытаться сначала объединить мир, чтобы потом его изменять, было бы большой ошибкой. Преображение и объединение должны идти одновременно. Идеологическим базисом этого всеобщего преображения должен быть индуизм, а философским его ядром — веданта. «Веданта не есть одна из религий; она есть религия как таковая в своем наиболее универсальном и глубочайшем значении». Индия как страна, в наибольшей полноте и неповрежденности сохранившая духовные ценности человечества - именно всего человечества, а не какой-то одной цивилизации — должна стать во главе мира в деле его преображения.

14. Радхакришнан поистине был одним из первых мыслителей, заговоривших о необходимости глобализации — глобализации не только экономической, но и интеллектуальной, социальной, религиозной и т. д. и в конечном счете — политической. Он как liaison officer между различными цивилизациями одним из первых заговорил о жизненной необходимости интеграции и координации усилий человечества в борьбе за достижение общечеловеческих целей. Хотя его модель глобализации и была в какой-то мере коммуналистской, это нисколько не отменяет ее ценности как, по сути дела, первой попытки акцентировать внимание мыслящей части человечества на важности комплексного решения стоящих перед человечеством проблем, ибо каждая из них требует для своего решения решить — хотя бы предварительно — другие проблемы. Естественно, это требует интеграции человечества и своеобразного «разделения труда», когда каждый класс, народ, социальная группа выполняют свою и только свою задачу, не пытаясь ни браться за чужое дело, ни стать гегемоном.
Он также ставил и другую проблему: какие цели будет ставить перед собой « глобализированное» человечество? Для него ответ был очевиден: единственная возможная в этом случае цель — обретение царства божьего, реализация божественного в человеке. Возможно, что неочевидность такого ответа на этот вопрос для европейски воспитанного человека обусловливается его изначальной безрелигиозностью, ведущей его по тупиковому пути развития.

Начало...    Предыдущая...