Об эпизоде "Махабхараты", из "Бхагавадгиты", 2-я статья, часть 4

Г. В. Ф. Гегель

Тому, что здесь называется "assiquitatis devotio", соответствует приводимое Кольбруком из йога-шастры Патанджали (3 гл.): это "devotio" является ступенью, предшествующей высшему [уровню], достижению блаженства. Он говорит, что эта глава содержит почти исключительно руководства по телесным и касающимся внутреннего упражнениям, которые состоят в интенсивно-углубленной медитации, связаны с задержкой дыханшт и бездеятельностью чувств, при постоянном удержании тела в предписанных положениях. Г. ф. Г. ссылается (с. 34) на это место и на основании выражения "meditation on special topics" о котором уже шла речь выше, заключает, что, кажется, фиксированное [неподвижное] размышление йоги могло быть направлено и на иные предметы, нежели божество. То, на что ссылается Кольбрук, очень неопределенно; размышление об определенных предметах и потому познание о мышлении и в мыслях, скорее, есть характерная черта учения санкхьи. Даже если медитации того, кто следует учению Патанджали как философской системе, можно было бы приписать хотя бы ничтожно малое расширение смысла, все же подобное [расширение] совершенно исчезает в [казалось бы] всеобъемлющей индийской йоге.

Все описания и выписки изображают ее как упражнение или усилие, ведущее к внешней и внутренней безжизненности. Слишком часто в "Бхагавад-гите" "не думать ни о чем" высказывается в виде требования, как в том месте лек. VI, 19-27, из которого я привожу фрагмент в переводе г. ф. Г. В качестве примера сохраненный размер оригинала, который, конечно же, может создать достаточно затруднений, оказывается здесь особенно уместным, поскольку его с препятствиями движущееся течение настойчиво приглашает читателя углубиться в трактующее об углублении содержание; итак:
В медитацию должен человек погрузиться, освобожденный от чувств, Расплачиваясь за каждое чувственное желание, стремление, возникшее из страсти (мании) своеволия,
Связывая всю совокупность чувств полностью и совершенно с душой (Gemut)
Так стремясь, мало-помалу успокаивается, он, в духе получая стабильность, Помогая душе быть самой собой, и не думая ни о чем ином; (Шлегель: Nihilum quidem cogitet)
Куда, куда, заблуждаясь, идет этот изменчивый, легко движущийся, Оттуда, оттуда возвращается он во внутреннюю силу самого себя. Дальнейшие предписания и характерные черты, приведенные в поэме в связи с упражнениями йоги, собрал г. ф. Г. (с. 35); таковой [=привержснный йоге] в некоей свободной от людей, пустынной местности не должен кого-либо ни возвышать ни унижать, местопребыванием должен иметь свободное от зверей и покрытое травой пространство (с чем постоянно имеют дело брахманы, роа cynosuroides согласно г. ф. Г. и Уилкинсу), не двигая шеей и затылком, держать корпус в равновесии, задерживать дыхание высоко в голове и соразмерно вдыхать и выдыхать через ноздри, не оглядываясь, направлять свои глаза к середине зрачка и на кончик носа и произносить знаменитый слог Ом!

На с. 36 г. ф. Г. описывает увиденного В. Хастингсом в конвульсивном перебирании четок (ибо и индийцы пользовались с давних пор чем-то подобным) йога, настолько безразличного к появлению Хастингса, что последний полагает возможным сделать такое заключение: поскольку уже многие поколения людей привычно живут на короткой ноге с абстрактной созерцательностью, изо дня в день и бесперерывно на протяжении всей жизни пронизывающей насквозь их повседневное существование, и поскольку каждое [поколение] присоединяет свой вклад знания к богатству, полученному его предшественниками - это коллективное исследование привело их к открытию новых направлений и комбинаций сознания (new tracks and combinations of sentiment) полностью отличных от учений других народов, и, поскольку они происходят из источников, освобожденных от всех примесей случайного, то могли бы обладать той же степенью истинности, что и наши абстрактные учения (the most simple of our own. и сразу за этим - the most abstruse of ours; "более простые, нежели наши собственные", и "более трудные для понимания, нежели наши"). Г. ф. Г. справедливо не придает большого значения этому заключению и ставит подобные сверхнапряжения в один ряд с мечтательным мистицизмом других народов и религий.

В самом деле, очевидно, что генерал-губернатор, хотя и был знаком с тем, что познание совершается лишь благодаря абстракции от чувственного и благодаря размышлению, однако не отличает от этого неподвижное индийское созерцание, в котором мысль остается настолько лишенной движения и деятельности, насколько чувства и ощущения должны принуждаться к бездействию. И я не хотел бы, по крайней мере, в отношении этой стороны дела, сравнивать йогу с мистицизмом других народов и религий, поскольку он был богат духовной продукцией и часто в высшей степени ясной, возвышенной и красивой; ведь мистицизм во внешне спокойной душе является одновременно и ее самочувствием в себе, и развитием богатой темы. составляющей ее, и развитием ее отношений к таким же душам. Индийское одиночество души в пустоте есть, скорее, способ отупления, что, пожалуй, само по себе совершенно не заслуживает имени мистицизма, и что не может вести ни к какому открытию истин, поскольку оно - бессодержательно.

Подробнее об упражнениях йогинов, сверх молчаливого сидения или стояния, которое продолжается многие годы, часто пожизненно, мы узнаем из других описаний, откуда я хочу привести наиболее примечательное. Капитан Турнер, совершивший путешествие по малому Тибету к тамошнему далай-ламе, рассказывает об одном встреченном им на пути йоге, который обязал себя на протяжении 12 лет оставаться на ногах и никогда в течение этого времени не опускаться на землю и не ложиться, чтобы заснуть. Дабы приучить себя к этому, он сначала крепко привязывался к деревьям, столбам и т. д.; вскоре он привык к тому, что для него не было мучительным спать стоя. В период, когда Турнер с ним беседовал, он возвращался из своего странствия (предписанные 12 лет приближались к концу), а проделал он его по части азиатской России, Великой Татарии и Китаю, и теперь находился во второй стадии своих упражнений.

Система самоистязаний, которой он следовал в течение вторых 12 лет, состояла в том, чтобы держать руки со сложенными ладонями поднятыми над головой, оставляя их в таком положении независимо от местопребывания. У него была лошадь, двое провожатых заботились о нем и помогали ему взобраться на лошадь и сойти с нее. Руки были совершенно белы и жестки, но йог утверждал, что у него есть способ сделать их опять гибкими и чувствительными. Чтобы достичь совершенства, ему предстояли иные предписанные упражнения. Это: в жаркое время года просидеть 3,75 часа с поднятыми руками между пяти огней, четыре [огня] - вблизи него по четырем сторонам света, пятый - прямые лучи солнца, йог же - с непокрытой головой, далее также 3,75 часа - раскачиваться над огнем; и, наконец, 3,75 часа быть заживо погребенным, при этом стоя и доставая какой-нибудь ногой земли над головой. Если йог все это выдержит, то он - Совершенный. В прошлом году, как можно прочесть в английских сообщениях, один индиец, прошедший предыдущие ступени самоистязания, подверг себя теперь только раскачиванию над огнем; он был за ноги привязан к веревке, укрепленной на высокой балке, голова свисала над пламенем, так что пламя доставало кончики волос; через полчаса увидели, что изо рта и носа раскачиваемого хлынула кровь, после чего его сняли, и был он бездыханным.

В "Рамаяне" (l bd. sekt. 32 в эпизоде, связанном с рождением Ганга (см, Ind Bibl., l Bd. Ab), также встречаются описания самоистязаний, которые выполняет потомок Сагара, царя Айодхьи. Одна из супруг этого царя родила тыкву (Kurbis) с 60000 сыновьями; они были убиты, но должны были быть взяты на небо, так как их омывает Ганг. Это выхлопотал царь благодаря самоистязаниям. Помимо сидения между пяти огней в жаркое время года, он лежал в воде в холод, стоял в дождь, подвергаясь ударам низвергающихся потоков, жил на доходы от опавшей листвы, отстраняя от себя свои мысли. Многое, что в Европе придумывается в связи с суеверными упражнениями покаяния, происходит в Индии таким же или похожим образом - как упомянутые повторяющиеся при перебирании четок слова и выражения, паломничество, причем количеству шагов, сделанных при движении вперед, соответствует их количество при возвращении, или то, что ложатся всем телом на землю и на животе продвигаются к отдаленной пагоде, причем с перерывами в движении вперед по причине предпринимаемого обратного движения, из-за чего путь занимает несколько лет.

Начало...    Статья 2-я часть 3     Статья 2-я часть 5